Сирийский фронт: Экономика конфликта

Дмитрий Абзалов, Life News/ Начало военной кампании в Сирии с участием российских военно-космических сил меняет политико-экономические расклады на всем Ближнем Востоке. На смену многолетнему «политическому Цугцвангу» США приходит новая стратегическая инициатива. Но почему в рамках борьбы с международным терроризмом «коалиция» не воюет именно с ИГИЛ? Кто заинтересован в сохранении «серого рынка» нефти? И какова цена политических решений?

Крупнейшим игроком в регионе является Саудовская Аравия. Эр-Рияд обладает наиболее боеспособной армией среди суннитских монархий Персидского залива. Расходы на оборону у саудитов составляет $80,7 млрд в год. Это в 4 раза больше, чем у любого из конкурентов в регионе, и лишь немногим меньше, чем в РФ ($84,4 млрд). Причем значительная часть финансирования идет именно на ВВС.

Казалось бы, именно Эр-Рияд должен был развернуть воздушную операцию против «Исламского государства». Впрочем, Садовская Аравия одной из первых и вступила в «коалицию», только вот вылетает ее эскадра в основном не в Сирию, а… в Йемен. Элементарные знания географии подсказывают, что королевские ВВС путают север с югом. Однако демарш Эр-Рияда не должен смущать наблюдателей: военные ориентируется не на компас, а на экономические интересы.

Дело в том, что большинство нефти Саудовская Аравия добывает в регионе Эш-Шаркия (так называемая Восточная провинция). Здесь расположено и крупнейшее в мире нефтегазовое месторождение «Гавар» (более 50% всей нефти Саудовской Аравии было добыто именно на этом месторождении). Проблема только в том, что 90% «Восточной провинции» населяют те шииты, которые подняли восстание в соседнем Бахрейне и активизировали наступление в Йемене (в лице хуситов). И если в Бахрейне «арабскую весну» шиитов (более 70% населения) жестоко подавили, то в Йемене ситуацию стали решать при помощи налетов ВВС. Кстати, в Йемене с хуситами также воюет ИГИЛ при поддержке Эр-Рияда. Выбирая между борьбой с «общим терроризмом» «Исламского государства» и потерю конкретных 60% бюджетных доходов в случае начала шиитских выступлений (сначала у соседей, потом в нефтеносной провинции), саудиты остаются экономическими прагматиками и посылают самолеты на юг, в Йемен.

Другой сильный игрок в регионе — Турция также участвует в коалиции. Член НАТО с бюджетом в $22,6 млрд в регионе уступает только упоминавшейся Саудовской Аравии и ОАЭ ($22,7 млрд). Анкара также ведет воздушную кампанию против ИГИЛ и летает, в отличие от Эр-Рияда, в нужном направлении (юго-восточном), но… снова не в ту страну. Турция, борясь с терроризмом, атакует иракских курдов.

И опять проблемы в географическом ориентировании вызваны экономическими соображениями. Запрещенная в Турции Рабочая партия Курдистана (РПК) регулярно проводит диверсии на трубопроводах: только летом этого года были подорваны магистрали в провинциях Агры и Карс. При этом ИГИЛ продает дешевую нефть ($25 — 35 за баррель) через турецкие порты, зарабатывая примерно $1,5 млн в день. Неудивительно, что вылеты турецких ВВС по объектам ИГИЛ на порядки менее успешны.

В действующей модели с ИГИЛ боролись исключительно обескровленные правительственные войска Сирии и Ирака. Без поддержки внешнего игрока, не связанного, как США, экономическими интересами союзников (Турции и Саудовской Аравии), Дамаск и Багдад были обречены. И на этом фоне боевые маневры России призваны активизировать борьбу с реальными террористическими группировками, а не с политическими фантомами прошлого отдельно взятых стран.