Новые музеи появляются в Бейруте, несмотря на большие проблемы

The Art Newspaper Russia/ Заха Хадид, Ренцо Пьяно и Дэвид Аджайе готовы работать в Ливане за деньги местных магнатов

Кластер музеев, появившихся на средства частных инвесторов, возник в месте, которое еще совсем недавно мало кому казалось перспективной культурной столицей. У многих Бейрут до сих пор ассоциируется с кровопролитной гражданской войной 1970–1980-х годов, в которую были вовлечены Сирия и Израиль. Угроза национальной безопасности остается: Ливан граничит с Сирией, где продолжается гражданская война. И политический кризис, из-за которого страна остается без президента больше года, превратил столичную жизнь в серьезное испытание. Так, этим летом улицы Бейрута были завалены мусором, скопившимся после закрытия городской свалки, что вызывало всплески недовольства и демонстрации протеста.

Однако все это не остановило ливанского магната Тони Саламе от инвестирования в крупный частный фонд, созданный по модели существующих в Европе, США и все чаще появляющихся в Азии. Некоммерческая Ассоциация развития искусств и организации выставок в Ливане (APEAL) начала кампанию по сбору средств на строительство музея ливанского искусства в центре Бейрута, открытие которого ожидается в 2020 году. Конкурс на его проект стартовал этой осенью, в жюри входит архитектор Заха Хадид.

Саламе, основатель модной марки Aïshti, вложил $100 млн в музей современного искусства, построенный британским архитекторомДэвидом Аджайе в Джаль-эль-Дибе, прибрежном курорте неподалеку от Бейрута. В здании Фонда Aïshti, открытого в октябре, экспонируется коллекция бизнесмена, состоящая из более чем 2 тыс. предметов. Дебютную выставку курирует Массимилиано Джони, художественный руководитель Нового музея в Нью-Йорке. «Многие ливанцы хотят музей современного искусства, — считает Саламе. — Кроме того, существует огромная ливанская диаспора — а это более 10 млн человек. Каждый год 2 млн посещают Ливан, и я уверен, что в музей будут приезжать и из провинции».

В условиях ограниченного государственного финансирования культуры пробел заполнили меценаты. Среди крупных местных коллекционеров — Джонни и Надин Мокбел, собирающие признанных ливанских художников, таких как покойный Поль Гирагосян. «Именно отсутствие государственного финансирования художественных инициатив подвигло частный сектор взять на себя сбор средств на создание таких музеев», — говорит бейрутская художница Лена Келекиан.

Власти страны согласились разместить в создаваемом APEAL музее произведения ливанских художников из государственной коллекции, куда входит 1,6 тыс. работ. Правительство также участвует в ряде государственно-частных программ, включающих, например, проект с бюджетом $13 млн по расширению Музея Сурсока, вновь открывшегося после семилетней реставрации. В неоклассическом особняке, переданном в дар городу покойным коллекционером Николя Сурсоком, хранится более 800 работ конца XIX — начала XXI века.

В то же время культурная политика ливанского правительства — коалиции двух противоборствующих фракций — не отличается последовательностью, считает искусствовед и коллекционер из Дубая Султан Сууд аль-Кассеми. В качестве примера он напоминает о том, что «в Бейруте теперь есть два не связанных между собой музея, посвященных истории цивилизации и археологии». Архитектору Ренцо Пьяно доверили реконструкцию площади Мучеников в центре города, осуществляемую за счет государственных и частных инвестиций. Там должны появиться два новых учреждения: археологический музей под названием «Городской музей Бейрута», на который получено $30 млн из Кувейта, и Музей цивилизаций, проект которого разрабатывает ливанское архитектурное бюро GM Architects. «Невольно задаешься вопросом, почему все происходит слишком быстро, плохо контролируется и совершенно не координируется», — возмущен коллекционер.

Между тем выяснить, сколько же все-таки посетителей из-за границы готово приезжать в новые музеи, учитывая политическую обстановку в регионе, еще только предстоит. «Над Бейрутом повисла свинцовая грозовая туча политической неопределенности», — пророчествует аль-Кассеми.